Часть I
○ Имя персонажа:
Дайлен Вейр, больше известен как Дайлен Аспид.
○ Дата рождения:
13 день Парвулиса, 9:20 В.Д.
○ Раса:
Человек.
○ Род деятельности:
Маг-отступник, целитель.
○ Класс и специализация:
Маг / без специализации.
○ Способности и навыки:
Получал подобающее аристократу образование в детстве, ещё до того, как его забрали в Круг. В последствии некоторые навыки и знания забылись за ненадобностью, некоторые подкрепились обучением в Круге, и долгими часами, проведёнными в библиотеке. В прошлом, например, осталось умение обращаться с клинком, придворные танцы, стратегия, тактика, некоторая часть знаний о придворном этикете... Другое напротив, развили и углубили, то-же знание истории, к примеру. Во многом он типичный выходец из Круга, хотя последние годы открыли для него много нового. Он заново научился ездить верхом, постиг кое какие навыки выживания в полевых условиях, штопки и починки многострадальной одежды, но главное, конечно - алхимия и травничество. Этот предмет увлёк его сильно, и Дайле много времени посвящает изучению лечебных (и не очень) свойств растений и минералов, а так же их применение в тех или иных случаях. Не упускает случая поднабраться опыта у мастеров своего дела, или прибрать к рукам какой томик, содержащий любопытные рецепты. Из заклинаний владеет ледяной хваткой, лечением, волшебным щитом и магической стрелой.
○ Имущество:
Старая ученическая мантия, подлатанная и отстиранная от крови давно не покидает дно сундука. Её давно следовало бы выбросить, но в таком случае, на какой-нибудь торжественный случай надеть ему будет решительно нечего. Обычный железный посох, и кольцо ученика.
Некоторое количество золотых на чёрный день.
Пара книг о зельях и алхимии, потрёпанный журнал с собственными записями и наблюдениями.
Куда большую ценность представляют десятки мешочков и пакетиков с травами и реагентами, да алхимические принадлежности. И конечно, запас лириумной пыли. Впрочем, всё это имущество, кроме посоха, конечно, легко умещается в небольшом сундучке, да паре перемётных сум.
Последние грузятся на старого сивого мерина по кличке Доходяга.
Часть II
○ Внешность:
- Рост:
180
- Цвет глаз:
Серый.
- Цвет волос:
Тёмно-русые с рыжеватым отливом.
- Общее описание:
Его не назовёшь особенно высоким, но худоба зрительно несколько удлиняет Дайлена, чему только способствуют не сказать чтобы широкие плечи. К счастью, молодой маг не сутулится, иначе бы выглядел совсем уж неприглядно. Волосы чуть отливают рыжим на солнце, в тени совершенно теряя сей яркий проблеск. Тонкие и ломкие, (зато густые) они имеют неприятную привычку виться на концах, дорастая до определённой длинны, и из за этого, и нежелания Аспида уделять сколько-нибудь времени причёске, пребывают в почти постоянном беспорядке. Впрочем, он всё же следит за тем, чтобы не доводить себя до состояния "кудрявого ангелочка", стараясь подстригать излишне отросшие пряди - это слишком напоминает ему о детстве, и совсем совсем другой жизни... На подбородке только начинает пробиваться почти незаметный, светлый юношеский пушок, порядком раздражающий своей неказистостью, но Дайлен упорно ждёт, веря, что когда-нибудь тот вырастет во что-нибудь более вменяемое. События в Круге Кирквола оставили ему шрам на правой брови, задевающий верхнее веко, и спускающийся на щёку, как и несколько борозд на левом предплечье. Пальцы изобилуют пятнышками от ожогов, кислот, и неудачных алхимических опытов, а нос и щёки, как пригреет солнышко, шустро обзаводится набором веснушек, почти совсем исчезающих только к середине зимы.
Одеваться Вейр предпочитает по простому, не испытывая любви к мантиям и прочей одежде магов. То ли ему осточертело таскать робы за годы обучения в Круге, то ли он исходит из соображения, что так проще, в случае чего, смыться и смешаться с толпой.
○ Характер:
- Страхи:
Несколько трусоват в целом, но испытывает особо острые чувства к демонам и холодному оружию. Была б его воля, он бы никогда не сталкивался с этими объектами. Предпочитает не ввязываться в драки, и упаси боже, сражения - одна мысль о битве вызывает у него нервную трясучку. Ну, и не стоит забывать о лириуме. Перспективы его пугают, но сил держаться на плаву становится всё меньше и меньше.
- Общее описание:
Дайлен привык держать свою боль и переживания внутри, не показывая окружающим, а страх того, что кто-то, подойдя слишком близко, разглядит его внутренние метания, сомнения, и страхи, привёл к тому, что Аспид не стремиться заводить друзей. Да что-там! По одному прозвищу понятно, что он делает всё, чтобы отбить у окружающих охоту общаться с собой! Циничный, язвительный, в какой-то мере жестокий и довольно вредный целитель, впрочем, отлично понимает, на кого можно тявкать, а на кого нет. Старшие, влиятельные, ответственные, и просто те люди, от которых ему что-то надо, удостаиваются предельно сдержанного, объективного, и в меру вежливого разговора.
Дайлен эгоистичен но честен и привык кропотливо выполнять возложенные на него обязанности. К вранью старается не прибегать, да и чужое возьмёт только, если другого выхода не останется. Но и милостыню сирым и убогим не подаст, и не только потому, что у большинства из них струпья из подкрашенного крахмала, а "отсутствующие" конечности хитро спрятаны под одеждой. Так же, за соответствующее вознаграждение готов изготовить яд, и не задавать лишних вопросов.
○ Биография:
Первые годы жизни Дайлена были довольно безоблачными - любящая мать, отец, души не чаявший в будущем наследнике... Он рос шустрым, проворным мальчишкой, схватывающим всё на лету, и общение со скучными важными учителями не было ему в тягость. отец и мать радовались его успехам в освоении грамоты, истории счёта, и это воодушевляло его, помогая забывать некоторую заумность и раздражающую медлительность учителей, и те шепотки, что иногда гуляли по залам родного дома. Оглядываясь назад, на детство, он до сих пор различает большей частью хорошие, светлые и радостные воспоминания. Смех матери, игрушечный меч, подаренный отцом, шутовские поединки с ним во внутреннем дворе. Память заталкивает в дальний угол и отказывается извлекать на свет дурное, шепотки за спиной, сухо поджатые губы тётушек, те взгляды, что они бросали на его матушку. Их значение он понял лишь годы спустя, и это заставляло его злиться и срываться в отчаяние. У матушки была, что называется, подмоченная репутация, первенец вне брака, прижитый неизвестно от кого, так ещё и оказавшийся, вернее, оказавшаяся магом. Родственники отца смотрели на неё косо, особенно, после того как её род в конец обеднел, Дайлен часто слышал словосочетание "бедные родственники" но так-же, долго не понимал.
Немного повзрослев, он возненавидел родню за это отношение. Как они смели? Ревка была лучшей матерью, которую только можно пожелать, и наговаривать на неё из за увлечений юности - как будто у кумушек их никогда не было! - подлость и лицемерие! Это выводило Дайлена из себя, но рядом уже давно не было никого из тех, кому можно было бы отомстить за пренебрежение, отравлявшее ей жизнь.
И её тоже, не было.
Мир перевернулся в тот момент, когда у молодого Вейра пробудились магические способности. Тот день был страшен. Восторг от того, как, казалось бы, горячую воду, принесённую для мытья покрывают чудесные ледяные узоры, сменился растерянностью и страхом, когда матушка взвыла, упав на колени и закрывая лицо руками. Она не сказала ни слова, не взглянула на сына, только покачивалась взад-вперёд, глядя страшными, пустыми глазами в одну точку. Этот её взгляд навсегда врезался в память Дайлена, будто замок, запирая и отгораживая счастливое детство от того, что было после.
Он так и не попрощался с ней. До последнего ждал, надеялся, глотал слёзы, уткнувшись носом в плечо отца. Мужчины ведь не плачут. Он не должен был плакать.
Отец обещал, что они с мамой скоро навестят его. Просил быть сильным, и ничего не бояться. Стать хорошим магом. Дайлен обещал, что будет хорошо учиться. Его губы дрожали, и ему отчаянно не хотелось уходить с этими людьми. Но так было надо.
"Так надо." - сказал отец напоследок. И мальчишка не смел ослушаться.
Жизнь в круге по началу была тяжела - как и у всякого молодого дворянина. Приходилось со многим смириться, ко многому привыкать. делить комнаты другими детьми, бестолковыми, глуповатыми деревенскими мальчишками и девчонками, или, того хуже, эльфятами. Приходилось терпеть, привыкать, подстраиваться, меняя своё отношение к, казалось бы, прописным истинам жизни. Во многом спасала учёба - отвлекала, позволяла забыть о мелочах, отвлечься от тяжёлых мыслей, или показать своё превосходство.
О том, что мать умерла, он узнал совершенно случайно, невольно подслушав разговор старших магов в библиотеке. Они удивлялись превратностям судьбы, тому, что Ревка Вейр, урождённая Амелл, дала жизнь сразу двум магам. Гадали, стал бы магом её следующий ребёнок, если бы она не умерла через неделю после расставания с сыном. Не выдержала горя утраты...
Это стало тяжёлым ударом для Дайлена. Он ощутил себя виноватым в её смерти, и его горю не было предела. Холодные стены и тишина стали свидетелями его слёз. Некому было утешить его, да он и не позволил бы, чтобы его боль и слабость увидели другие. Тяжёлые мысли и чувство вины стали его спутниками на долгие годы, и он спасался от них в учёбе, заменив рвение ожесточённым желанием забыться и отрешиться от собственных чувств.
Это привело к тому, что за ним закрепилась определённая репутация, его считали высокомерным, замкнутым заучкой, и не стремились наладить дружеские отношения. И он не пытался разбить эту стену, сблизится с кем то. Из страха ли и неуверенности в собственных силах, из боязни, что кто-то увидит его боль, оказавшись достаточно близко. Он не осознавал, что проявляет не мужество, а трусость, прячась от своих горестей в учёбе, и лелея свою боль замкнутостью и пряча свою вину за высокими стенами. Стоит ли удивляться, что в конце концов он стал отвечать агрессией на любые попытки приблизится к нему, а циничные и едкие издевки стали для него обычным делом. Лишь распугав всех вокруг он переставал чувствовать угрозу, что кто-то может заметить его боль и его слабость. Лишь в одиночестве он мог быть самим собой.
В учёбе же, он делал успехи. Его называли талантливым, но он не слишком радовался этому, воспринимая похвалы как должное. В конце концов, если убивать на учёбу столько сил и времени, не отлынивая при каждом удобном случае, всякого недотёпу сочтут талантом. Ну, кроме совсем уж запущенных случаев. Его страшило Истязание, как и всех учеников, но он не показывал страха, и старался не думать о предстоящем испытании, считая, что до него остаётся порядком времени, и волноваться об этом рано. Так что когда учителя сообщили ему, что он готов к истязаниям, и оно пройдёт вот буквально сейчас, это застало Дайлена врасплох. Он был не готов морально, он был испуган, и он вынужден был погрузится в Тень чтобы не погибнуть. Усмирение, как вариант, он даже не рассматривал.
Истязание обернулось настоящим кошмаром. Он не был готов, он был напуган, напуган уродливой правдой о природе ритуала, и вперёд его гнал единственно страх лишиться жизни, когда храмовники сочтут, что он возится слишком долго. Он боялся демона, боялся стать одержимым, боялся умереть. Страх пропитывал его сущность, но приобретённые знания не дали ему взять верх. Он смог побороть демона, смог пройти Истязания.
Но это было только началом кошмара. И в этот раз, беда не прошла стороной как пару лет назад с кунари. Она пришла прямиком в Казематы.
Когда он пришёл в себя, то не сразу понял, что покинул Тень. Принял происходящее за одну из иллюзий, и вёл себя соответственно - ничему не доверял, подозревая очередные иллюзии и уловки демонов. Да и как тут поверить, что ты в реальном мире, когда храмовники вырезают магов, вокруг бегают одержимые, кто-то применяет магию крови, звучат отголоски битвы с чем-то чудовищным, и вообще всё катится в бездну. Потом, всё же, он осознал что вернулся в тварный мир, и что реальность оказалась куда хуже сражением с демоном в Тени. Там, по крайней мере, был выбор, либо победишь тварь в короткий промежуток времени, и всё будет хорошо, либо умрёшь тем, или иным способом. Тут...
Право Уничтожения, это вообще такая забавная вещь, не предполагающая компромиссов. Впрочем, каким-то чудом, Дайлену удалось улизнуть, отделавшись малой кровью. Чуть не потерял глаз, но да невелика цена, за возможность жить. Он был одним из немногих магов киркволлского Круга, кому удалось выжить в тот день.
Растерянный и испуганный, не знающий куда идти, он вынужден был прибиться к старшим магам, и пойти с ними. Сперва их группка скрывалась, потом, на поводу слухов направилась к Пределу Андорала, где собиралось всё больше и больше магов. Мир лихорадило как во время Мора, если не хуже, и всё закончилось войной, грандиозной и кровавой, в которой Далейн совершенно не желал принимать участия. Его трясло от мысли, что придётся вновь оказаться посреди кровавого кошмара, обагрить руки в крови и, вероятнее всего, встретить смерть на острие клинка. Он не хотел себе этой участи, и он сделал всё, чтобы оказаться как можно дальше от передовой, не снискав себе "славы" труса и предателя. Он помогал целителям, не покладая рук лечил и ухаживал за раненными, перенимал опыт у целителей и жадно изучал книги и свитки о травах и лечебной магии. Он сделал всё, чтобы оказаться полезнее в тылу, чем на передовой. Даже украдкой, подстёгивал себя лириумом, чтобы не обессилить в самый неподходящий момент. Он добился своего. На него смотрели как на молодого, многообещающего лекаря, а не как на пушечное мясо, способное колдовать. Дальше пришлось держаться выбранного курса, учиться и лечить, лечить и учиться, постигать всё новые вершины в зельеварении и... С неудовольствием отдавать себе отчёт в том, что с лириумом он несколько заигрался. Он пытался остановится, пытался сдерживаться, но это не всегда получалось. И это тоже не самым благоприятным образом влияло на его характер. Да, Дайлен и раньше был далеко не самым приятным собеседником в Круге, благо, ему хватало ума не задираться с теми, с кем задираться не стоит, но после бойни в Киркволле, молодой маг только ожесточился и ещё больше замкнулся в себе, и потребность отваживать других стала куда насущнее. По мнению других у него был отвратительный характер, сочетавшийся, впрочем с редкой безотказностью, когда дело казалось исцеления ближнего своего. Нужно только было быть готовым к едким замечаниям и чёрному, злому юмору молодого целителя. И, как-то так вышло, что к нему намертво прилипла кличка Аспид. Как считало большинство - за острый как жало язык и скверный характер, как знали немногие - за готовность сообразить склянку-другую яда за соответствующее вознаграждение. В конце концов, лириум - удовольствие не из дешёвых, да и деньги никогда не бывают лишними.
Часть III
○ Связь:
○ Пробный пост:
Уже привычная последовательность действий - взрезать окровавленную ткань, открывая рану, промыть отваром взрезанное до кости мясо, избавляясь от сгустков и грязи, возможно попавшей в рану, сжать края, и позволить магии вступить в дело. Молодого мага, едва ли намного старше его самого, трясёт. Руки до сих пор сжимают опустевшую склянку с зельем. Дайлен кидает быстрый взгляд по направлению его взгляда, замечая, как старший целитель копается в кишках менее везучего мага.
- Пшол! - рявкнул Дайлен, для надёжности ткнув залеченного в плечо, взглядом вылавливая пару магов, поддерживающих раненого товарища. Ага. По его части.
На него спихнули тех, кого грубо называли "резанным мясом" - повреждённые руки-ноги и кровопотеря в следствии глубоко повреждённых мышц. Их поставить на ноги было проще и быстрее всего в большинстве случаев. Когда дело касалось внутренних органов, шеи, глаз - за дело брались опытные целители. Молодого мага такое положение дел устраивало, целителей, похоже тоже.
- Пшол! - отослал он очередного подранка. Пальцы начинали подрагивать. Скольких он уже обработал? Сколько длится этот бой?
Хотя какая разница?
Взрезать одежду, промыть рану...
- Нам не хватает людей на правом фланге! - донесся от входа в полевой госпиталь голос... Какое звание было у этого типа? Дайлен не помнил, и не хотел помнить. Сжал края раны, чувствуя как новая порция силы оставляет его.
- Мы делаем что можем. - грубо отозвался один из лекарей.
- Пусть мальчишка идёт. - ещё раз окинув взглядом госпиталь решил чин. - Зря возится только. Пускай легко раненые отпаиваются зельями на поле боя.
Дайлена дёрнуло, когда он понял, что говорят о нём. обернулся к чину, недобро глядя на магика. Запыхавшийся, недовольный... Ну а как тут не запыхаешься, когда с таким брюшком по лагерю бегаешь? Эвон как робу распирает.
- Ну что-ж, забирайте. - Дайлен встал, поправляя закатанный, но ныне съехавший рукав, не обращая внимания, что пятнает ткань красным. Сверлил взглядом одутловатого чина. Его начинало трясти. От страха - мысли о передовой приводили в ужас. Впрочем, не только - злость и усталость тоже добавляли своего, и этим он и воспользовался - прикрылся злостью, буравя чина взглядом. - Забирайте! Через пятнадцать минут меня прирежут как гусёнка, а здесь, за те же пятнадцать минут, я смогу поставить на ноги троих, если не больше!
Что-то было не так. Не так. Под пологом палатки повисла тишина. Старший целитель молчал, задумчиво поигрывая в пальцах сгустком заклинания. Он же... Он же поддержал его тогда, сказал что...
- Разкудахтался тут, гусёнок! - прорычал чин, хватая Дайлена за плечо. - А ну пшел!
- Нет!
Аспид открыл глаза и рывком сел. Его трясло, а дыхание сбивалось. Дурной сон? Воспоминания были настолько реальны... он завалился обратно на набитый соломой тюфяк, глядя в темнеющий над головой потолок. Липкий страх всё не желал его отпускать, подкатывая к горлу, и вызывая приступы тошноты. Минут пять он пытался успокоить бухающее в груди сердце, нашёптывая, что всё было не так. Не так. Совершенно не так. Его поддержали, и после пары минут препирательств толстяк оставил его в покое, забрав парочку оклемавшихся к тому времени магов. Но всё равно, было... Было ему на удивление дурно. Не выдержав, молодой маг сел, и подтянув к себе сундучок, закопошился в склянках. Пожалуй немного вытяжки из эльфийского корня не повредит, кроме всего прочего - успокаивает нервы.
Он откупорил пробку, и поднёс склянку ко рту, остановившись лишь, когда заметил во тьме голубоватый отблеск жидкости. Медленно опустил сосуд и отставил лириумное зелье в сторону. Он же искал...
под грудиной остро кольнуло беспокойство. Затрясло ещё сильнее. Ну да, обычно такое состояние свидетельствует о сильном магическом истощении, и дело легко поправить лириумом. Сейчас же... Он выругался, закрыл сундук, и завалился на тюфяк, кутаясь в потёртое солдатское одеяло. В крепости было тихо, тихо и темно в том крошечном закутке за тяжёлой дверью, где расположился он. Засыпалось тяжело. трясучка всё не отпускала, и в голову лезли дурные мысли, прогонять которые было всё тяжелее. Наконец он провалился в сон...
Его трясло. Привалившись спиной к обломкам шкафа, он недоверчиво касался пальцами окровавленного лица, и давил всхлипы. Где-то там позади храмовник с воплями ярости отмахивался от бугристой махины одержимого. судя по звукам, они отступали к противоположному углу помещения. Глаз жгло неимоверно, как и рассечённую бровь, и Дайлену приходилось кусать губу до крови, чтобы не издать ни звука. Страх заставил его оцепенеть, но сознание почти вопило, что он должен двигаться дальше. Если в этой потасовке победит храмовник, несомненно, он добьёт беспомощного ученика. Если одержимый... Дайлен не был уверен, что чудовищная тварь не заметила его, когда вошла в помещение и напала на человека, от которого он пытался убежать и спрятаться.
Он не понимал что происходит. Кошмар был реален до омерзения, выбиваясь из того странного образа парящих островов в Тени. Противоестественное окружение там, нагнетало панику и страх, оно было чуждо... но всё равно не годилось и в подмётки тому ужасу, что приносили эти знакомые до боли стены, запятнанные кровью, и мозаичные полы, усеянные трупами. Очередная уловка Тени? Дайлену не хотелось верить, что всё происходит на самом деле. Ему хотелось забиться в угол, закрыть лицо и уши руками, и надеяться, что этот кошмар развеется как дым на ветру. Глупость! Какая глупость!
Он осторожно коснулся пола, подвинулся, выглядывая из своего укрытия. Если он ещё в тени, то нужно двигаться дальше, иначе он умрёт. Если он в реальности, то тем более нужно двигаться дальше, иначе его так-же ждёт смерть. И, возможно, намного более неприятная, чем в первом случае.
Одержимый призвал демонов гнева, храмовник, похоже, был обречён. Занималась огнём мебель в том конце помещения. Дайлен бросил быстрый взгляд на дверь, и пополз к ней. Быстрее, быстрее, пока дурное оцепенение не отпускает его и не позволяет встать на ноги. Он побежал по знакомым коридорам, совершенно не отдавая себе отчёт в том, куда направляется. Перепрыгивал через распластанные тела, поскальзывался на крови - страх всё ещё давлел над ним, мешая принимать верные решения. Но он же заставил его остановиться, когда он услышал впереди бряцанье металла. "Храмовники!" - мелькнуло в голове, и он остановился, растерянно зыркнув по сторонам. Как на зло ни одной двери или прохода на глаза не попалось. Пришлось возвращаться, благодаря бога за то, что лёгкая обувь не грохает по полу при каждом шаге как тяжёлые бронированные сапоги, а гул и отголоски взрывов, прилетающие откуда-то издалека заглушают его тяжёлое дыхание. У перекрёстка он затормозил, осторожно выглянул из за угла, и увидев мелькнувшие мантии, вжался в стену. Свои? Чужие? Если это Тень, то здесь нет никого своего. Если нет... После увиденного, он не верил уже ни облачённым в робы, ни в доспехи. Именно здесь он застал сцену, когда маг, применив что-то чудовищное, превратился в здоровенную тварь, и буквально разорвал надвое одного из храмовников. Точно здесь - вон, в луже крови расползаются потроха, вывалившиеся из жертвы демона. Или чем стал тот маг? Шаги всё ближе, скоро храмовники завернут за угол, и увидят его у пересечения двух коридоров. Впереди - одержимый, наверняка уже разобравшися с тем человеком, что едва не развалил голову Дайлена надвое своим клинком. Налево ушла группа магов, с которыми ему совершенно не хотелось встречаться, направо убрело чудовище, что оставило в этом месте столько трупов. Маги, храмовники... Тела и кровь, кровь, кровь... И он присоединиться к ним, если немедленно не решит, что...
Молодой маг сморгнул. Правый глаз отозвался жгучей болью на движение века. Ещё раз оглядел трупы, и упал лицом вниз в лужу крови, наполовину накрыв непереносимо воняющие кишки своим телом. К горло подкатила тошнота и от запаха, и от того, как быстро и охотно кровь пропитала одежду и коснулась кожи. Липкая, холодная. Он судорожно вдохнул и замер в неестественной позе, повернув голову окровавленной половиной вверх. Зажмурил здоровый глаз и задержал дыхание, с трудом уняв дрожь. Сердце бухало, с силой колотясь в виски. Шаги приближались. Ближе, ближе, один, другой храмовник прошли мимо. Ещё и ещё. Сердце, казалось, колотит уже не в ушах, а бьётся в стенки черепа. Лишь бы его приняли за труп. Лишь бы...
Болезненный тычок в бок окованным мыском сапога, его перевернуло на спину, и Дайлен вскрикнул, увидев над собой занесённый меч.
Очнулся с криком, и немедленно зажал себе рот руками, корчась на лежаке. Его трясло, а одежда липла к телу, пропитываясь холодным потом. Кошмар. Снова кошмар. Всё кончилось не так, совсем не так.... Он жив, он до сих пор жив.
Успокоиться не получалось. Его трясло и руки холодели, теряя чувствительность. Каменные стены крохотной каморки, казалось, сходились над ним, становилось всё хуже и хуже, а в голове билась ужасающая догадка.
Лириум. Проклятый лириум!
Взгляд упал на сундучок, и Аспид заковыристо выругался, чувствуя, как поникают плечи, и накатывает чёрное отчаяние. Дохлебался, умник. Это определённо была ломка, а не просто дурная ночь, приносящая кошмары.
Дрожащими пальцами он потянулся к сундучку и достал бутыль с голубоватым раствором, чуть подсвечивающим в темноте. К горлу тут-же подкатил ком, а во рту пересохло, как будто он не пил несколько дней. Пальцы почти не слушались. Он выдернул пробку зубами, сплюнул её в сторону, и жадно глотнул раствора, почти сразу почувствовав, как отпускает его трясучка, а тело наполняется силой и спокойствием. С трудом заставил себя оторваться от горлышка, и ещё раз выругался, глядя на остатки жидкости. Ему становилось лучше с пугающей стремительностью. Отпускало.
- До чего я докатился? - уныло спросил он сам себя, закупоривая бутылёк, и убирая его в сундук. Нужно будет достать ещё. И изучить литературу - как тоже эта дрянь лечится... Как-то же оно должно лечиться...
Он так и не уснул больше этой ночью. Не то, чтобы боялся увидеть очередной кошмар из прошлого - к чему, если явь сама по себе стала кошмаром?
Отредактировано Дайлен Вейр (2015-02-01 14:42:38)
