Внешний вид: белая шелковая рубашка, черные льняные штаны, сапоги. Волосы убраны в низкий хвост с помощью ленты.

Пожалуй, даже Адриан не предполагал такого исхода событий. В первый же день своего пребывания в Хайевере, он оказался обручен с его властительницей. Конечно, ни о какой любви и речи быть не могло - бард был необычайно очарователен, но даже он знал свой предел. Элисса, похоже, была попросту в отчании, желая продолжения рода Кусландов. Что ж... он ей подвернулся под руку в нужное время, в нужном месте. И выглядел явно привлекательней всех этих неотесанных ферелденских баннов, эрлов и прочей знати, провонявшей псиной и мокрой грязью.
Однако, была одна отнюдь не маленькая проблема: поскольку в юности тейрну пустили по кругу, к мужчинам она, теперь, особой приязни не питала, находя утешение с женщинами. По крайней мере, Адриан склонялся именно к этому варианту, судя по тому, какой растрепанной и явно не остывшей от возбуждения он застал тейрну во время своего прибытия в Хайевер, а так же то, как она явно оказывала внимание герцогине, будь эта шлюха неладна. А раз ей не особо по душе мысль возлечь с мужчиной, значит, о регулярном возлегании можно и не мечтать, что будущего тейрна совершенно не устраивало. Он, конечно, всегда мог ускользнуть из супружеской постели и прочее, но глядя на погоду за окном... что-то ему подсказывало, что дождь - одно из двух возможных состояний природы Ферелдена. Вторым была морозная снежная холодрыга.
А значит, барду императрицы Селины предстояла еще одна миссия: заставить эту женщину себя ЖЕЛАТЬ, стереть из ее разума воспоминания о том унижении и тех мучениях, что она испытала в грязных лапах солдат Хоу. И приступить к этому стоило как можно скорее - у них было около месяца, может чуть больше, прежде чем прибудет его портной из Вал-Руайо, а уж там и свадьба не за горами. Спать с женщиной, которой акт соития был неприятен? Увольте. В этом нет никакого удовольствия. Это то же самое, как пытаться трахнуть бревно. Настоящее бревно.
Именно поэтому сейчас, во тьме ночи, он не спал, а спокойным шагом приближался к слегка приоткрытой двери кабинета Элиссы. Если она там - хорошо. Если нет - еще лучше, есть возможность покопаться в ее личных бумагах. Бард шел тихо, подобно тени. Для него подобная манера передвижения была привычна, как дыхание... так что не удивительно, что он смог спокойно прокрасться к двери, заглянуть внутрь... и с усмешкой убедившись в том, что Элисса была в кабинете, постучал костяшками пальцев по двери. Тейрна в это время увлеченно что-то писала...
Ммм... интересно, подпрыгнет от испуга или как?

Бард молча взирал на свою будущую супругу, пока она не задала свой вопрос. Хотелось больше информации, прежде чем он даст свой ответ... И он ее получил. Сполна.
Элисса оказалась отвратной лгуньей. Пожалуй, даже малыш Мэрик смог бы ее раскусить. Деловая переписка не заставит так вздрагивать, а пишущий по делу человек не станет испуганно и стыдливо закрывать письмо рукой, чтобы строки не дай Создатель увидел кто другой... кому это письмо не предназначалось. Более того, от деловой переписки не бывает глаз на мокром месте. За исключением, пожалуй, того случая, если тейрне придется заложить свой замок и земли по какой-то причине. Она прятала свое лицо, да... но он успел заметить слезы раньше.
Любопытно. Что ж, приступим.
-Ну... я еще не совсем тейрн Кусланд, не так ли? Это было лишь венчание. До свадьбы еще... - мужчина задумчиво посмотрел в потолок, прикидывая примерно, сколько будет тащиться этот портной. - Месяц точно. Может, чуть больше. Я отправил ворона за своим портным. И... Элисса, пожалуйста, не надо на "вы". Хотя бы наедине зови меня просто по имени.
Маркиз вновь слегка улыбнулся, одарив заплаканную тейрну теплым взглядом. Да и говорил он с ней мягко... Что-то явно дурно действовало на ее душу и нервы сейчас, так что необходимо было усыпить ее бдительность, заставить ее расслабиться в его присутсвии. Изобразив некоторое смущение и беспокойство на лице, бард выдавил из себя смешок.
-Поговорить... да. Я подумал... за этот месяц... у нас есть шанс узнать друг друга получше...
Он мягко положил ладонь на плечо леди Кусланд, вкрадчиво пытаясь заглянуть ей в глаза.
-И, как я уже говорил, я хочу помочь тебе забыть тот кошмар. Я понимаю, ты считаешь рождение наследника своим долгом и не больше... но ты заслуживаешь хотя бы немного счастья. Если ты позволишь мне хотя бы попытаться... - бард замолк на пару секунд, чуть поджав губы. - И нет, я не собираюсь на тебя сразу накидываться и тащить в постель.

Милый. Признаться, всегда было приятно слышать подобное обращение, особенно из уст красивой женщины. Ладно, не прямо прекрасной из серии "красива аж до циррозной печени прошибло", но симпатичной. Простоватой по внешности по меркам изящного и изысканного Орлея, но достаточно симпатичной. Впрочем, будущего тейрна Хайевера не совсем устраивало "симпатичная" супруга. Если уж ему суждено соединить с ней жизнь, надо бы изрядно поработать над ее внешностью. На платье она уже согласилась, осталось уговорить позволить волосам отрасти. Если согласится перекрасить волосы...
Если да, то я буду даже непротив такого брака. Титул, красивая жена... на стороне, конечно, не погуляешь, но это не смертельно.
С этими довольно приятными мыслями, маркиз вновь слегка улыбнулся своей суженой, но взгляд его был встревоженным. Слезы-то он видел, а это - очередная зацепка, которой стоило воспользоваться. Проявить сочувствие, предложить жилетку для плаканья, как бы отвратительно это не звучало. Куда приятней было слышать от женщины не всхлипы и плач, а другие, куда более... радостные звуки, сопровождающиеся видом изгибающегося в экстазе тела, напряженному подобно натянутому тугому луку. Увидеть, как подобно стреле она достигнет пика наслаждения, а после - расслабится, чуть ли не растекаясь по белоснежной простыне, подобно шелковой тряпочке.
-Эй... эй... к чему слезы? Тебя что-то беспокоит, ma cherie? - бард чуть вздернул бровь, вкрадчиво вглядываясь в ее глаза, красные от слез.
В ответ - слова о том, что она предательница, что их брак под угрозой и прочее... Маркиз помрачнел. Он и сам прекрасно понимал сложившуюся ситуацию, ведь именно он предложил устранить Анору, которая, он был уверен, будет регулярно ставить им палки в колеса. Яблоко от яблони недалеко падает, а Логейн, как все знали, орлесианцев не любил. Сомневался маркиз, что его дочь с радостью благословит их межнациональный союз. И ведь даже если королева не против самой идеи союза с Орлеем, она наверняка может углядеть соперника в нем... или в Элиссе. Чего еще можно ожидать от этой шлюхи, явно желающей добраться до власти и уцепиться в нее всеми когтями? Выслушав тейрну, он слегка кивнул и чуть сжал ее плечо сильнее, словно пытаясь приободрить, поддержать. Не нужно ему было, чтобы эта женщина раскисла.
-Мне кажется или я слышу ревность в твоем голосе? Не волнуйся, Элисса. Я уже... позаботился о том, чтобы герцогиня встретила свою судьбу. Завтра, я напишу письмо императрице, изложу всю ситуацию - конечно, опустив одну, сама знаешь какую, деталь. Пока что. - Адриан совершенно по-заговорщецки ухмыльнулся, после чего продолжил куда тише; тон и громкость его голоса сейчас прекрасно подходили к его выражению лица, разве что в интонации он добавил немного ласки и тепла, чтобы слова, подобно теплой воде, позволили Элиссе слегка расслабиться. - И вскоре, я уверен, мы получим от нее официальное одобрение, заверенное печатью. И все недоброжелатели могут засунуть свои "неодобрения" по поводу нашего союза себе в задницу. Волей Создателя, мы справимся с этим, теперь уже вместе.
Однако, все пушистое настроение, которое он пытался создать, улетучилось со словами "я должна тебе кое-что рассказать". Признаться, маркиз был заинтригован. Она расскажет ему о любовнице? В том, что если она с кем и спит, то с женщиной, маркиз почти не сомневался - психологическая и душевная травма, оставленная стараниями солдатов Хоу, которых он не мог назвать иначе, кроме как ублюдками, наверняка отвратила ее от мужского ложа. С этим еще предстоит поработать, но... вариантов того, что она ему могла рассказать, было много! Может, у нее есть ребенок? Судя по тону и по словам - вполне вероятно. И, опять же, изнасилование. Было бы не удивительно... А может, еще что-то? Скандальчики, интрижки, позорища. Прямо как в Орлее. Но показывать свое удовлетворение по поводу того, что ему предстоит узнать какой-то секрет, Адриан решил не показывать. Вместо этого - послушно сел в кресло у стола, откинулся на спинку и внимательно наблюдал за Элиссой, одновременно слушая ее рассказ.
Ей явно было тяжело рассказывать о своем прошлом, что только подтверждало опасения барда - работы тут было на добрые несколько месяцев, если не лет. Даже ему, при всем его очаровании, не приходилось охмурять столь трахнутых жизнью персон. Случай не подворачивался, так сказать. Слушая ее, он был даже рад тому, что времени на действия ему отводилось куда больше - его не выгонят из Хайевера, как засидевшегося гостя.
Слова о короле Алистере, по личному мнению маркиза, были уж слишком наивными и сладкими. Даже немного тошно становилось, но что поделать... Кусланд доверяла этому бастарду Мэрика, взошедшему на трон. Они были друзьями. Дю Кото себе такой роскоши не позволял. Подпускать кого-то к себе слишком близко означает рискнуть своей собственной жизнью - ведь кто знает, когда так называемый "друг" ударит тебе в спину, что тейрн Брайс Кусланд познал на себе. Уж его дочь должна была научиться на опыте своего отца. Хотя... по слухам, Алистер был человеком честным и мягким. И не менее наивным... наверное, поэтому Анора и дергала своего супруга за ниточки, являясь реальным правителем Ферелдена.
-Я понимаю, Элисса и одобряю твою идею. - он слегка кивнул, опять же, показывая свою поддержку. Да и чего уж, если удастся обойтись меньшей кровью в заключении союза между Орлеем и Ферелденом, тем лучше. Чем сильнее будет страна этих собаколюбителей, тем больше будет шансов у Селины победить этого ублюдка, Гаспара, чтоб у него член усох и втянулся. - Если ты уверена, что сможешь убедить своего короля... кто я такой, чтобы тебя останавливать? Будем надеяться, что у Аноры не столь сильное на него влияние... иначе будет поистине грустно...
А вот дальше... пожалуй, он не ожидал подобного от казавшейся наивной тейрны. Сначала - милые и сладкие слова об окончании войны, рождении ребенка и прочее. Они были, пожалуй, слишком приторны для него, ибо маркиз почти тут же почувствовал в горле комок отвращения. Как можно радоваться рождению этих мелких, гадких, вонючих личинок, которые потом вырастают в не менее гадких людей? Этого он, пожалуй, никогда не поймет, но ладно. Ответом на это была лишь чутка смущенная улыбка... Но вот далее...
Увидела? Что..?
Недооценил. Видимо, все же заметила, даже под маской. Или же она так же хорошо умела читать людей, как он сам. Пытаться что-то скрывать не было смысла - ферелденцы слишком ценили честность и прямоту, чтобы пытаться отпираться. Сплошал. Теперь полночи сна точно как не бывало. А может, ну к черту объяснения? Она ведь была так близко к нему сейчас, чуть подтянуться к ней и можно заткнуть ее губы поцелуем - пылким, ласковым и теплым, как вчера во время венчания. Стереть мысли о том, что она что-то углядела в его глазах, заставить забыть и забыться под его ласковыми прикосновениями...
Она же все равно потом спросит. Сам ведь уже понял.
Выдохнув, Адриан на пару мгновений опустил взгляд, словно бы размышляя. Он боялся, да. Боялся того, что его вот так возьмут в плен, охомутают... а потом предадут, когда он посмеет расслабиться, довериться. Такое рано или поздно может случиться, ибо маркиз лучше других знал, что он - такой же человек, как остальные. Может, он жесче, не столь доверчив, но все равно человек... проведешь много времени с кем-то, привяжешься, доверишься, а потом тебя кинут, как ненужную вещь; смоют в сточную канаву.
Он не хотел возвращаться в этот уголок своей памяти. Не желал вновь погружаться в отчаяние.
-Ты так уверена, что хочешь ворошить все дерьмо, что я скрываю в себе?
В горле аж пересохло, голос стал глухим, хриплым, от мурлычащего орлесианского акцента не осталось и следа. А взгляд его карих глаз с легким золотым оттенком, что появлялся лишь в свете  свечей и огня, был пустым и холодным.
-Твоя жизнь и так была не слишком радостна. А я не хочу отягощать твою ношу своим прошлым.

Он все так же с ледяным спокойствием смотрел в глаза этой женщины, что как никакой другой бард сумела залезть ему под маску. Она была сейчас близка... так близка, что он мог взять и впиться в ее губы, даже особых усилий для этого прикладывать не придется. И ее бедра... так соблазнительно обвившиеся вокруг него. Адриан ощущал тепло ее тела, которое Элисса ему еще не скоро подарит, скорее всего. Может, это тепло вообще будет ему доставаться из-под палки. Он, конечно, не спешил ставить крест на возможности того, что или он, или она, а возможно они оба через какое-то время испытают некие чувства помимо товарищества... но сейчас думать о близости не было смысла.
Интересно, зачем она тогда произносит его имя с такой нежностью? Зачем просит открыться? Какой в этом смысл? Чтобы она потом вогнала ему нож в сердце? Бард уже готов был ожидать от своей суженой подобного, раз уж она так шустро раскусила его игру. Или, может, он теряет хватку? Нет, нет... невозможно. Увидь Селина в нем слабину, она бы не его послала на задание поистине государственной важности, а уж Императрицу можно было поистине назвать мастером Великой Игры. Иначе бы она не была Императрицей, верно?
Нет, видимо они просто были... похожи, в чем-то. Отличие было в том, что Адриан был куда жесче, а у Элиссы, не смотря на все, через что она прошла за эти годы, сохранилась некоторая наивность в душе. Но это не означало, что из-за этой наивности он тут же станет ей доверять. Наивность еще не являлась гарантией верности.
-Моя дорогая Элисса, - он чуть склонил голову на бок, при этом глубоко втянув воздух через ноздри. Она пахла чернилами, спаленным свечным воском и дождем. Хотя уж последним, скорее всего, тянуло из окна, ибо ливень и не думал прекращаться. - Все эти годы я был жив благодаря тому, что никому не доверял и не открывался. Тем самым, никто не мог меня ранить в душу, никто не знал обо мне ничего важного, а подобная "загадочность" лишь приманивала нужных мне людей. Людей, которыми я без всяких зазрений совести пользовался, а потом выбрасывал в сточную канаву, как использованные игрушки.
Усмешка вновь появилась на его губах, но сколь она была зловеща и полна яда. Маркиз перевел свой взгляд от глаз тейрны к ее полным губам, затем ниже - на шейку, где столь привлекательно билась жилка... и еще ниже, на полную грудь, сокрытую одеждой. Что ни говори, а тело у нее очень даже ничего. Но не сегодня. Она просила его рассказать о его страхах? Нет уж... однажды, он уже открылся человеку, которого считал отцом. Доверился, позволил вырастить из себя идеальное оружие. Ему нравилось быть таким - игроком, обманщиком... но именно когда Кристофф бесследно исчез, в душе и сердце юного маркиза дю Кото поселились холод и безжалостность.
-Если уж ты так хочешь знать... в этом мире все имеет свою цену. - с этими словами, Адриан почти ненавязчиво положил ладони на талию восседавшей на нем Элиссы, ласково водя руками вверх и вниз, слегка сжимая при этом пальцы. Он словно не решался, то ли ласкать ее, то ли подвергнуть жестокой щекотке... то ли впиться в ребра так, чтобы причинить ей боль, чтобы эта женщина забыла про вопросы и перестала лезть в его душу. Старые раны она уже разбередила. - Пока что, все, что я могу сказать: я люблю Игру. Я полюбил ее и оттачивал свое искусство в ней с довольно юного возраста. Знать остальное тебе пока не нужно... или же пока не заслужила это знать. Qui sait? - Адриан чуть прикрыл глаза, пожав при этом плечами и все так же глядя не в глаза тейрны, словно продолжая оценивать ее тело. - Что же до того, что ты говорила ранее...В мести нет ничего предосудительного, если не позволять ей затмевать разум и рациональное мышление, ma cherie. Логейн причинил тебе боль. И не только тебе... мне кажется, не ты одна будешь рада, если его отродье сдохнет и он будет страдать, будь он хоть трижды Серым Стражем. Но стоит быть острожней... одно неверное движение и в смерти Аноры будут винить тебя. Будь мы в Орлее, я бы предложил тебе поступить по правилам Игры: убить ее, но не оставить прямых доказательств своей причастности. Пусть лишь подозревают да судачат, но не могут прямо ткнуть пальцем. А орлесианский этикет... поверь, сложнее, чем парочка правил поведения. В себя он включает и то, как ты должна выглядеть и приподносить себя.
Он наконец-то вновь поднял взгляд и направил одну из ладоней к лицу женщины. Сейчас, он скажет ей, возможно, жестокие слова. Может, она врежет ему по лицу... хотя Элисса не была похожа на тех дамочек, что станут психовать по поводу собственной внешности.
-Сейчас, ты выглядишь, как простушка. Симпатичная, но слишком простая. Никакой загадки. Эти наивные глаза, ни капли макияжа, короткие волосы и совершенно ужасная прическа. Ты не похожа на тейрну... ты похожа на крестьянку. Так дело не пойдет, моя дорогая Элисса.
Говорить ей о том, что, возможно, столь простая внешность и была причиной того, что солдаты эрла Хоу пустили ее по кругу, он не стал. И так он был достаточно холоден этим вечером, позволив себе снять маску. Его голос был спокоен и немного вкрадчив, а холодный взгляд словно бы искал намеки на какие-либо перемены в ее лице.

*Qui sait? - Кто знает?

Отредактировано Адриан дю Кото (2015-02-14 20:25:39)

Она играла с огнем. Вот так прижимаясь к нему, касаясь его груди, позволяя себя ласкать, пусть и с соблюдением границ. Что говорить, женщины были одной из его маленьких слабостей, которые он себе позволял. Игра была прекрасна, но постоянно держала в напряжении и лишь тепло женского тела да горечь вина позволяли ему действительно расслабиться. Он старался не мешать одно с другим, ибо тогда язык было тяжеловато удержать в узде. Ляпнешь что не то и voila, на тебя ополчилась половина орлесианской знати.
Ровно так же эта знать на тебя может обратиться, если ты выглядишь, как полное дерьмо. На один сезон не уследил за капризами моды - тебя выставят посмешищем перед всем двором. А это, фактически, смертельный приговор. Еще и позорный. Ровно настолько же был важен внешний вид сопровождающего тебя лица. Для Адриана это в ближайшем будущем будет Элисса, ибо он обещал свозить ее в Халамширал... пусть это и было сделано тогда, когда на его лице была благожелательная маска.
-Буду доволен, если ты позволишь своим волосам отрасти хотя бы до лопаток - ты с легкостью сможешь завязывать их так же, как я и при этом они не будут тебе мешаться. Еще больше ты меня порадуешь, если при всем этом научишься подчеркивать свои глаза. Они, смею заметить, поистине чудесного оттенка стали под полуночным небом. Или грибного дождя - того, который льет из безоблачного неба, когда сияет солнце. - мужчина усмехнулся, проведя пальцем по ее щеке, а затем скользнув к ушку, мягко пройдясь по мочке, а потом чуть по границе ушной раковины. - Не знаю, как насчет проколов в ушах... некоторым женщинам это идет, другим - так себе. Для начала этого хватит... Конечно, я мог бы сказать "смени цвет своих волос", но что-то мне подсказывает, что ты не пожелаешь этого делать. Не сейчас уж точно. Сделаешь то, что я сказал и станешь уже красивее. Тебе пойдет, можешь в этом не сомневаться.
Но разговор о внешности был сейчас не столь важен. Адриана куда больше беспокоило то, что близость женского тела его расслабляла, внимание становилось куда более рассеянным... а эта женщина продолжала лезть ему в душу, всячески убеждая маркиза в том, что не предаст его. Кристофф, конечно, никогда не говорил этих слов, но при всей своей жестокости как учителя, он расположил тогда еще юного Адриана к себе. В итоге, вышло не очень. Он получил многое, обучился всему, что знал его наставник... и лишился того, кем так дорожил. Тогда, глядя на свое отражение в зеркало, юный маркиз поклялся никому не открывать своего сердца, позволив ему зачерстветь, стать тяжелым и холодным. А Элисса, словно озорной ребенок, пытающийся интереса ради сковырнуть кровавую корку с разодранного колена, пыталась это сердце расковырять и добраться до его содержимого.
-Ты просишь меня довериться, хотя сама прекрасно знаешь, что даже среди столь верных и честных людей, как твой народ, есть предатели. Я же вырос среди таких. Не думаю, что смогу с легкостью от этого отвыкнуть, но... - Адриан вновь посмотрел в глаза тейрне Кусланд. Вкрадчиво так. Не то, чтобы тепло, но стали и пустоты в этих каре-золотистых глазах изрядно поубавилось. - Я такой же человек, как и ты, Элисса. Может, жесче... но все же. Будь я чем-то другим, то возможно, я мог бы тебе с уверенностью ответить "нет" на твой вопрос. Однако...
Она была так близко, что орлесианец мог ощущать на своей коже ее дыхание... и не только. Жара было изрядно, что лишь подстегивало в нем желание укрыть ее своим огнем. Чтобы она горела в его объятиях, шептала его имя во сне, взывала к нему в экстазе. Он лишь слегка сблизился, чтобы их губы были в волоске от соприкосновения. Он уже почти чувствовал ее вкус, как тогда, в церкви...
-... нет ничего невозможного в этом безумном мире. - он шептал почти беззвучно, слова едва разрывали повисшую в кабинете тишину, нарушаемую лишь их дыханием и тихим треском свечи. - Qui sait... может, я сойду с ума и превращусь во влюбленного идиота. А может, мы однажды проснемся, понимая, что друг без друга наши жизни сгорят так же быстро, как свеча на твоем столе.
Он нарочно не касался ее губ. Пускай выбор сейчас будет за ней... и если она того пожелает, он подарит ей весь пыл, на который только был способен.