Перестук деревянных оконных ставней не желал прекращаться. Под порывами внезапно поднявшегося ветра тяжелые занавески из довольно массивной на вид ткани разлетались во все стороны, быстро мокнущие под проливным дождем. Вода впитывалась в волокна чрезвычайно быстро, поэтому цвет этих самых занавесок очень быстро потускнел и потемнел. Стекла распахнутого настежь окна были покрыты множеством холодных капель, так что во внезапно перечеркнувшей неожиданно почерневшее небо вспышке молнии яркий свет отразился в стекающей вниз воде. Хрустальный звон, донесшийся до слуха королевы, едва ли не оглушил её.
Прежде бессмысленно вытянувшаяся в своем кресле Анора, слепым взором наблюдавшая за танцующими языками пламени в камине, в какой-то момент отвлеклась на посторонний шум. Вполне ожидаемо было, что спустя какое-то время оный прекратится, однако этого не произошло. Слегка озадаченная, женщина поднялась со своего места и выскользнула из собственных покоев навстречу странному дребезгу, тихому, но вполне слышимому.
Казалось, будто эта часть королевской резиденции совсем опустела. В длинных коридорах, устланных пыльными коврами и гобеленами, было темно, вовсю гулял насквозь пронизывающий сквозняк, заставив блондинку поежиться. Не сбавляя шага, она поспешно двигалась на звук, а достигнув цели назначения, отчего-то замерла на месте, изучающе рассматривая открывшуюся перед ней картину.
На по-прежнему отдающийся эхом от стен дребезг никто не обратил внимания – королева была здесь совершенно одна. И так же, как она только что созерцала потрескивающий и выстреливающий яркими искрами огонь, Тейрин смотрела в свинцовое небо особенно темного оттенка. Отчего-то в глубине души её на короткое мгновение образовался внезапный отклик, как будто где-то внутри происходило нечто подобное. Неистово дует ветер, едва не бьются стекла, мрак становится все гуще.. Все сложнее вести с собой эту непримиримую борьбу.
Стоит лишь подумать о том, что инцидентов этому до сих пор еще не было, как остановиться на чем-то одном, на какой-то четко сформированной мысли, все сложнее. В прошлый раз Анора твердо знала, как ей следовало поступить. Знала, что слова её на этого человека не возымеют какого-либо воздействия, а потому легко, практически без промедлений, возвращалась к собственным делам, уверенная в завтрашнем дне. Так почему спасительной ситуации не повторяется? Отчего сердце будто железными тисками сжато, а собственная гордость душит в горле столь отчаянно желающие вырваться слова?
Будто очнувшись, женщина сделала пару поспешных шагов вперед и, коснувшись металлических ручек, потянула ставни на себя. С негромким лязгом окно захлопнулось, а занавески мертво замерли в вертикальном положении. Однако, несмотря на то, что источник шума исчез, прежний сквозняк и сырость не желали покидать пространство столь скоро.
Развернувшись на каблуках и сложив тонкие ладони перед собой, светловолосая двинулась обратно в собственные покои. Мимо нее проплывали многочисленные портреты, половина которых стерлась из памяти тут же, стоило ей отвести затуманенный взор в сторону. Впрочем, остановившись около высокой дубовой двери и опустив руку на деревянную поверхность, натертую воском, Тейрин внезапно поняла, что оставаться на месте – не самый лучший выход. Не делать ничего – то же самое, что сдаться в самом начале. А она была уверена в собственных доводах, разве нет?
Изредка касавшиеся бледного лица порывы воздуха постепенно теплели – эта часть королевского замка отапливалась куда лучше, чем та, в которой продолжала располагаться блондинка. Возможно, то было её убежищем, дань не столь далекому прошлому, с которым не так-то легко расстаться. Однако расстаться нужно, и со своим прежним мировоззрением – тоже.
Несколько раз обернувшись и не найдя взглядом ни единую душу поблизости, она, наконец, остановилась возле закрытой двери, в которую собиралась постучать. Отчего-то именно сейчас для этого потребовалось время.
«Промедление ни к чему не приведет. Скажи, что думаешь, иначе будешь жалеть», – заявила сама себе Анора, и во внутреннем голосе её едва ли угадывалась прежняя решимость и упорство.
Рука её, в полутьме казавшаяся мертвенно-бледной, остановилась на половине пути, однако все же коснулась ручки двери. Выдохнув, она сделала несколько шагов вперед, каждым утверждая собственную позицию, хотя бы для себя самой.
Было очевидно, что женщину совсем не ждали. Её появление могло сравниться разве что с громом средь ясного неба, хотя сейчас снаружи как раз таки царила самая настоящая буря. Меньше всего блондинке хотелось сейчас понять, что визит её не принесет ничего хорошего и посеет смуту еще и в чужой душе, простой и светлой, словно теплое апрельское утро.
– Алистер, я..
Тихий голос оказался прозвучал куда громче, чем ожидалось. К тому же, он дрогнул, что само по себе было слишком неожиданно – как для нее, так и, возможно, для мужчины, которого она окликнула, тоже.
Взгляд водянистых глаз был обращен на Тейрин, как она и предполагала, как будто подернутый взволнованностью или каким-то внутренним вызовом. Отчего-то именно искренних людей, у которых все было написано на лице, она все чаще пыталась уловить в каком-то подвохе, и каждая подобная попытка заранее была обречена на провал. Куда легче было разгадать планы хитрецов и смутьянов, чем то, что скрывается за этими чистыми глазами.
Тогда почему она молчит? Почему такие простые слова никак не желают сорваться с вмиг побелевших губ, как если бы блондинка столкнулась ни с собственным мужем, а как минимум с порождением тьмы, который вот-вот вонзит в безоружную покрытое ржавчиной и плесенью лезвие?
Представленная картинка выбила у нее из груди весь воздух для заготовленной речи. Видимо, сама судьба не даст Аноре высказать то, что зрело в ней уже довольно продолжительное время.
– Я.. желаю вам удачи, мой король.
Страх и паника острым комком застряли где-то в многострадальном горле вместе со всхлипом, но об эмоциях тут же пришлось забыть. В следующее мгновение она разглядела то, чего, возможно, не хватало ей до сих пор – чужую улыбку.. теплую и ясную, мгновенно преобразившую лицо мужчины.
– Спасибо, Анора.
Был ли он действительно искренен? Были ли эти слова тем, что ему хотелось произнести в ответ? Категоричные и ставящие в тупик вопросы запутывали еще больше, так что в них больше не было смысла.
Простое, но по привычке завуалированное «не уезжай» превратилось в «прощай» помимо её воли. Внезапно очнувшись, женщина спустя мгновение попятилась назад, а нащупав ручку той самой двери, оперлась на нее и покинула помещение, не посмев обернуться назад.
Она не боялась боли, но боялась чужих эмоций, возможно, отразившихся бы на чужом лице во время её слов. Однако даже это простое пожелание с её стороны, взятое как будто совершенно из другого контекста, вызвало то, что она никак не могла ожидать. Радость. Благодарность. Её сердце отчаянно сжалось.
Попав в наполовину освещенный коридор, где едва ли угадывалось присутствие кого-либо еще, Тейрин прислонилась спиной к захлопнувшейся тяжелой двери и прикрыла веки. Черт с ней, с выступившей влагой в уголках глаз, такой непривычной, отчего захотелось мелко-мелко моргать, чтобы избавиться от дискомфорта. Просто очередной дождь, как на прозрачном стекле того самого окна, но до непривычности соленый и жгучий.
Она не стала противиться этому, как и не выступила против королевского решения, грянувшего подобно ослепительной молнии в черном небе, приняв то, что обязана была принять.