Часть I

○ Имя персонажа:
- Эжик! Ко мне!
- Гав!
Долгое время я думал, что у моего хозяина очень странное чувство юмора. Потом, впрочем, передумал. Ну, Эжик и Эжик. Эж. Эжище. Эжуня. ЭжикСоздательПомилуйЧтоТыДелаешь!.. Как заблагорассудится. Мне-то, в общем-то, наплевать, я его и так любить буду.
○ Дата рождения: 9:37 Века Дракона
○ Раса: ну, гав… В смысле:
- Гав!
То есть, да. Я собака. Мабари, есть быть точнее. Настоящий ферелденский мабари, которого занесло туда, куда приличные собаки вообще не ходят.
○ Род деятельности: чем я занимаюсь? В основном, копаю под деревом. И бегаю. И цветы во дворе того страшного дядьки жру. И еще много чем интересным тоже занят постоянно. На самом деле, куда хозяин – туда и я, поэтому моя деятельность варьируется от работы подушкой до, действительно, боевой собаки в зависимости от ситуации.
○ Класс и специализация: воин, специализируюсь на кусаниях и вылизываниях лиц… и других важных частей тела.
○ Способности и навыки: что умеет Эжик? Эжик безупречно знает команды: «ко мне!», «лежать!», «сидеть!», «голос!», «рядом!», «нельзя!», а еще кучу разных шутливых и не очень. К «не очень» я бы отнес, скажем, команду «фас!», которая иногда звучит как  «взять!» или «ату!». Когда я слышу эти слова, то способен очень быстро пересечь практически любую местность за максимально короткие сроки – быстрее, чем это делает лошадь, например. И в прыжке сбить с ног или тут же вцепиться в глотку. За время, проведенное рядом с хозяином, мне пришлось пройти столько, сколько большинство людей, наверное, за всю жизнь не проходили даже, поэтому недостатка в выносливости у меня нет; часто приходилось оставаться без ужина, обеда и даже завтрака, поэтому я легко переношу голод и жажду. Часто приходилось ходить под дождем или по грудь в снегу, и я не боюсь погодных условий. Часто от хозяина или тех, кто его окружает и пытается поиграть со мной в перетягивание сумки или еще чего, слышу: «сильный, с-с-собака!»; никого это не удивляет, потому что я мабари, а не орлесианская дворцовая собака. И протащить повисшего на мне хозяина я тоже могу, лишь бы держался. А если не будет держаться, в зубах потащу.
Немало было случаев, когда мне приходилось защищать своего неумеху-хозяина от наемников, разбойников и прочих идиотов, которые решали напасть на молодого мага. Поэтому в прыжке схватить за ногу конного, или вцепиться в горло лошади, или запрыгнуть на нее и стащить человека – это я умею. А еще я умею прыгать через выставленные пики.
У меня отличный нюх и слух – я могу выследить бесчисленное количество раз, один раз запомнив запах. Со зрением чуть хуже, чем с ними – в темноте вижу не так хорошо, но при свете дня – отлично. И хорошо с ориентацией в пространстве, памятью. Пройдя один раз, всегда смогу вернуться. Животные инстинкты, кстати, мне отлично помогают, поэтому плохое я чувствую за версту. Отлично плаваю.
А еще я понимаю все, что говорят. Но помалкиваю об этом.
И профессионально жру цветы, одежду, мебель. И просто жру.
○ Имущество: усы, лапы и хвост. И каддис, когда намажут.

Часть II

○ Внешность:
- Рост: 75 см в холке.
- Цвет глаз: карий.
- Цвет волос: волосы… я весь волосатый! И черный.
- Общее описание: видел я себя в зеркале. И хорошо – если чистого. Потому что если грязного или после перехода – лучше мне на людях не появляться, визгу будет… А иногда я просто любуюсь в зеркало на самого себя, потому что я красивый. Даже нет, не просто красивый – я лучший! Черная шерсть лоснится, на солнце  отливает синим, уши торчком, глаза блестят, язык виден из-под ряда здоровенных зубов, усы в порядке, нос мой, кожаный, чуть-чуть подергивается… белое пятнышко на морде, у самого носа, прекрасно выделяется, лапы стоят ровно, прямо, когти черные, крепкие, которыми просто полоснуть… косые плечи, правильные углы, крепкий корпус, широкая грудь, мощная шея с высоким выходом, широченная морда, челюсть такая, что раз сомкнется – не разожмешь… мышцы под кожей перекатываются… Холка высокая, обмускуленные бедра и прямая спина, правильный выход в короткий хвост… Правда, немного худоват, но это все поджарость! Подтянутость! Мечта, а не кобель! Аф-ф-ф!.. Отличный экстерьер для мабари. Я – просто отличный!
Арт

○ Характер:
- Страхи: да я! Ничего не боюсь! Вообще! Я же мабари! Ну, разве что, немного… И то – только пчел и ос! Немножко. Ну, ужалила одна меня в язык, пока был щенком, ну… что значит я прячусь под кроватью и скулю? Да я демонов на клочки разрывал! А еще я опасаюсь подвесных мостов. Они… качаются. И высоко там… Высо-о-о-око…
- Общее описание: вообще я беспроблемный. Команды выполняю, никому не мешаю, сплю себе днями и ночами… Когда надо идти – иду, когда надо сидеть – сижу, когда надо кусать – кусаю. В общем, я прекрасен, спору нет. Но при этом я еще и любопытный. Если мне что-то интересно, я пойду, найду, разузнаю, вынюхаю, а потом еще покоя не дам, пока не узнаю, что к чему и с чем это есть. Любопытство – это мое второе имя. Первое – лень. Но второе обычно пересиливает первое, если есть на то причина. Так вот, о беспроблемности: своего хозяина слушаю, трогательно скулю и заглядываю в глазки, тихо урчу и позволяю на себе спать. В общем и целом, я спокоен, как удав, которого прищемило камнем, но ровно до того момента, когда не начинаю чему-то радоваться. Например, новый человек, который передо мной предстает во всей красе, обязательно будет облизан с ног до головы, при этом все попытки меня сбросить (а я валю на землю) обычно оказываются тщетными.  На самом деле, я люблю людей. И эльфов. И гномов. Даже парочку кунари видел, но… там как-то не так. Люди – забавные, у эльфов вкусные уши, а гномов можно таскать за бороду. А кунари ни лизать, ни таскать не хочется. Они как осы.
Но, по факту, предан я только одному человеку. Я его выбрал, глупого и наивного, и по-своему всегда пытался его защитить и вразумить. Но что я могу сделать, если он меня не понимает? Я ведь чувствую. И отдам жизнь, если понадобится. Он глупый и слабый, я – умный и сильный. Поэтому мой долг – это защищать его. Ему я позволяю больше других.
Я прекрасно чувствую, когда надо помалкивать. Я знаю, что когда человек крадется, надо молчать и двигаться осторожно. Это похоже на охоту; я знаю, что когда хозяин спит, а в двери тихо проворачиваются замки, открывающиеся отмычкой, не надо лаять, а аккуратно отойти и быть готовым к броску. Знаю, когда надо разбудить глупого человека, чтобы спасти ему жизнь. Все мои мысли обращены к нему. А еще я очень не люблю оставаться один, тем более – в закрытых помещениях. Меня нельзя закрывать и оставлять одного, я начинаю нервничать, не могу ни спать, ни есть, я волнуюсь о том, что этот дурак может не вернуться, потому что его очень легко поймать; потом я начинаю выть и выбивать двери. Я люблю, когда все дома.
Хотя дом – очень странное понятие. Я мечтаю иногда, вижу во сне спокойную жизнь, размеренную и неспешную, лишенную опасностей и холода, голода, болезней. Но покой нам только снится.
Есть много вещей, мне неприятных: я не люблю дождь, начинаю ворчать и терять настроение, становится злым, огрызаться. Я не люблю холод. И мне крайне непонятна та  вот белая вещь, что сыпется с неба и которую хозяин называет «снегом». Оно холодит лапы и пузо, а когда падает на нос, то ощущения еще хуже, чем от дождя. Зато в него весело врываться всем телом, а хозяин еще часто пускает меня вперед, чтобы я собой расчищал дорожки. А вот солнышко, цветочки – вот это я люблю. Поваляться, подергать лапами, а потом поспать – вот это прекрасно. А если перед этим мне вымыли шерсть и дали хрустелку – вообще!..
Я милый. Если меня не дразнить и не злить. А то могу укусить, а это, обычно, чревато.

○ Биография: помню, как чья-то рука ухватила за шкирку и оторвала от материнского бока, уже утратившего теплоту, но все же это была мама. Помню нас всех – троих, что остались. Остальные четверо остались лежать там, рядом с мамой, уже не дышащие давно. Мы пытались согреться, живые, дрожащие от холода и голодные. Помню, как посадили в какую-то трясучую коробку, которая, как я потом узнал, называется повозкой. Какие-то люди в доспехах и длинных тряпках, в крылатых шлемах и с большими щитами. Говорили, что «мабари! Хороший знак!».
Нас кормили, даже накрывали пледом. Мы ехали. Ехали. И ехали. Потом нас привезли в какую-то крепость, и там мы остались жить: я и две мои сестры, которые сразу нашли себе Человека. А я как-то не чувствовал во всех, кто подходил и протягивал ладонь, чтобы погладить меня по лобастой голове, что это вот Он. Мой Человек. Но я радостно облизывал ладони, гавкал, вертелся вокруг ног. И понемногу рос, развивался. Со мной работал псарь, высокий и хмурый дядька с бородой, но он был ласков к собакам. Их тут было немного, а мабари, кроме меня и сестер – всего двое. Старый серый кобель и еще одна взрослая сука, рыжая, как ржавчина, и которую я откровенно боялся. Однажды, убегая от нее, я прыгнул в кусты каких-то очень сладко пахнувших цветов, а потом острая боль, жгучая, как огонь, обожгла язык. Меня ужалила пчела, и я долго скулил от боли и жался к ноге псаря, который говорил, что из меня вряд ли выйдет хороший боевой пес.
Но я рос. Рос и выполнял все команды, все, что от меня требовал псарь, по-прежнему не выбрав себе Человека. Я заглядывал в глаза тем, кого не знал, но не видел того, чего ожидал увидеть. Я не чувствовал того, что должен был. Что-то внутри меня говорило «нет», и я просто учился.
Потом меня начали брать с собой на патрулирования улиц – мне едва исполнилось два года, и я даже еще не полностью сформировался, но времена, как они говорили, были опасные. Поэтому и меня, молодого и дурного, как говорили они, брали с собой. Я, в основном, выслеживал: мне давали вещь, а я выслеживал по запаху, приводил к искомым, и не видел, что происходило внутри зданий. Видел иногда – их убивали. Тех, в капюшонах. Убивали, а мои ноздри щекотал запах крови. Я иногда подходил, нюхал, но фыркал и отходил. Это мне не нравилось. Но так я и жил. Пока однажды я не проснулся от того, что что-то было не так. Я залаял; храмовники встрепенулись, но потом сочли мой лай молодого и взволнованного пса глупостью и не обращали внимания, пока не стало поздно.  Лагерь спал, а я бегал по нему, пытался разбудить их, спящих, а они отмахивались, ворчали и переворачивались на другой бок. Дозорные шикали на меня, ругались.
А потом появились… очень странные люди. Они даже по-другому пахли. Нехорошим чем-то. Злым. Неправильным. Храмовники тоже не были хорошими, за редким исключением; группа этих людей в капюшонах и с металлическими пластинами на легких доспехах были куда хуже. В разы хуже.
Я впервые почувствовал вкус крови во рту. Я метнулся к ближайшему, повис на руке, повалил на землю и зарычал, потом вцепился в горло, и странное было, неправильное ощущение – я, вроде, и не защищался, и вроде как не защищал… просто убил. Полная суматоха превратилась в бойню; хваленые способности противостояния магии не помогли им, когда эти, в капюшонах, как будто по неслышному приказу провели ножами по рукам… То, что я увидел, до сих пор иногда снится мне в кошмарах. И то, что я почувствовал. Я оцепенел. Меня просто парализовало. А потом я потерял сознание. И пришел в себя уже много позже, когда был далеко от того места, где я впервые столкнулся с такой магией. Рядом со мной сидел мальчишка. Совсем еще молодой. Держал руку на голове и чуть почесывал за ухом. Тело болело, но и не больше.
Когда я поднял глаза, я наконец-то понял: вот Он.
Так я обрел хозяина и товарища. Мне не нравились люди, которые его окружали. Мне не нравились те, от кого разило смерть и болью; болью не их, и страданиями – не их, а чужими, как украденными. Я рычал на них, но его рука заставляла замолчать и терпеть. Так прошло еще два года. Я все тянул его прочь, но Он не уходил. Я пытался сказать ему, что надо бросать этих людей – они очень плохо пахнут – но он не слушал. Я шел за ним через дождь, холод, я голодал вместе с ним и умирал от жары вместе с ним. Я сбивал лапы в кровь в горах и больно резал подушечки на острых камнях. Но это все оставалось неважным. Я был уверен, что все будет хорошо.
Так и случилось; одним вечером я почувствовал как будто волну свежего воздуха, которая унесла с собой мерзкий запах плохих людей. А потом появились они. Я, не думая, опрокинул Его и прижал грудью, закрывая, запрещая подниматься и снова резать руки. И держал его, пока не подошел этот странно пахнущий человек. Тогда я отпустил Его и они говорили. Коротко, сухо. А когда тот вздернул хозяина на ноги и велел людям, похожим на храмовников, окружить и следить, я пошел рядом, спокойный.
Эти, хоть и странные, но пахнут лучше.

Часть III

○ Связь:

○ Пробный пост: